Венесуэла Венесуэла: Все включено, или Канайма в сухой сезон

[Dmitry D 432]

Венесуэла: Все включено, или Канайма в сухой сезон.
История эта началась давно, почти за полгода до описываемых событий. Я выбирал, куда можно поехать с четырехлетним ребенком и женой, так, чтобы было не скучно и себе любимому, и жене, и дочке. Рассматривал два варианта: первый, - Белая Пустыня Египта в тандеме с Йеменом и его Сокотрой или Кенией; второй - Венесуэла. После долгой и упорной борьбы на весах разума и эмоций, победила Венесуэла. Необходимо было только «пристроить куда-нибудь жену и Машку на недельку, во время восхождения на Рорайму, списаться с организаторами туров на Канайму, забронировать присутствие в Эль Седрале и купить билеты на перелеты Москва – Каракас - Москва и Каракас – Пуэрто-Ордас, что и было сделано при помощи форумчан Георгия Калмыкова и AndySpb, за что им огромное спасибо, не только в этих строках, но также и плюсик в профиле. Случайно в дискуссии на форуме нашлась попутчица Аня, а позже, уже практически прицепившись на крыло улетающего самолета, упали на хвост еще двое друзей Наталья и Вовчик. Итак, нас оказалось шестеро – Машка тоже человек, хотя и маленький. Часть наших приключений описаны в рассказиках. Они не последовательны, вспоминаются от случая к случаю, и ни к чему не обязывают.


Аэропорт Каракаса
Итак, мы в Каракасе. Все формальности решены, местные билеты куплены, деньги обменяны. Ждем вылета в Пуэрто-Ордас. Машка заснула и ее приходится нести на руках. Сзади еще рюкзак с фотоаппаратурой болтается. До посадки остается несколько минут. Очередь на проход сквозь автоматические воротики (как в метро) длинная. Нервничаем. Хочется спать и подпирает непривычная, после минус тридцати-сорока, духота с улицы. Немного расслабил и отвлек один случай. Проверяя мой паспорт, суровый венесуэльский офицер вдруг улыбнулся, весело взглянул на меня и сообщил на испанском, что его день рождения совпадает с моим точь-в-точь: и день, и месяц, и год. Мы громко рассмеялись, дали друг другу «пять», я получил свой штампик в паспорт, «Бьенвенидос, сеньор!», - «Грасиас, амиго!» - Очередь недоумевающее смотрела на нас во все глаза, а я подхватив жену и дочку прошел в холл.

Вовчик собирался в поездку быстро. За два-три дня и не взял самое необходимое: КЛМН (кружка, ложка, миска, ножик), поэтому, он спиздил ложку и вилку вместе с пледом с борта Люфтганзы, но по собственному распиздяйству не сдал их в багаж. При досмотре вилку пришлось вернуть – колющий предмет, хоть и тупой.

Доместик был многолюден. Огромное количество рейсов задержано. Кто-то по-русски пояснил, что прилетают какие-то политические шишки, потому и задержка. Мы усаживаемся на два освободившихся кресла и пытаемся бороться со сном. Тут к нам подходит чувак, похожий на вышибалу в пивбаре, и на чистом русском языке интеллигентно спрашивает:

- Ребята, вы в Канайму собираетесь? – я утвердительно киваю, -
А уже договорились с туроператором? – опять утвердительный кивок,
- А где ночевать в Пуэрто-Ордасе будете, тоже договорились?
- Да, - наконец, слегка победив сон, открываю я рот для короткого выдоха.
- А можно мы с вами? Нас двое всего.
- Я не готов ответить за Бладимира. Доехать до Сьюдад Боливара, наверное, мест хватит в микроавтобусе, а вот поселиться у него и лететь на Канайму – не знаю. Поговори с ним, он нас будет встречать.

Антон кивнул и удалился к своей половине докладывать обстановку, а мы продолжили досматривать мультики снов.
Как мы сели в самолет, как взлетели и приземлились, я не помню точно так же, как и герой «Иронии судьбы». Очнулся я уже в Пуэрто Ордасе, после того, как Антон подошел и сказал, что обо всем договорился с Бладимиром, и я опять заснул.

Бладимир и Вилла Гранде
Примерно к полуночи мы приехали на Виллу Гранде. Часть комнат уже была занята. Осталось только три. Одна из них с кондером на пятерых, две двушки с вентилятором. Кондер по умолчанию отошел трем девушкам и Машке. Оля, жена Антона, как жена декабриста, решила разделить с ним участь в комнате с вентилятором, вторая такая же комната досталась нам с Вовчиком. Удобства и душ на улице.

Разница в двенадцать с половиной часов дала знать – сна ни в одном глазу. Пошли купаться в бассейн.
Во время плавания в бассейне, были оговорены условия посещения Канаймы. Цена, с последней переписки выросла на 200 боливаров, Бладимир предлагает завтра у него в офисе в аэропорту перечитать всю нашу переписку. Почему я ее не распечатал дома?! Ума не приложу. Лопатить переписку и ругаться – лень и нет настроения. Соглашаемся на новые условия. Неприятно, но делать нечего, - времени в обрез, не у нас, а у попутчиков. Зато экономим сутки.

Идем спать. По умолчанию, все рюкзаки и сумки были сгружены в нашу с Вовчиком комнату, но она абсолютно пустая: кроме двух кроватей и вентилятора. Заботливый Бладимир принес бутылку ледяной воды и два стакана. Безнадежно поискав глазами место, куда бы все это поставить, Вовчик беспомощно посмотрел на меня, и я ему предложил поставить на пол. Громкий ржач с его стороны стал ответом: «А куда же еще? Или ты думал, что я пойду за столиком?»
Наверное, мы перебудили всех соседей, которые вселились сюда ранее, Но никто из них добровольно не вышел из комнаты. Наконец, мы угомонились. Подъем в шесть утра.

Несмотря на то, что легли спать в первом часу ночи, проснулись рано, часа в четыре, светать не начало. Сказывается двенадцатисполовиной часовая разница. Спать не хочется. Чуть рассвело. поперся в душ, потом в бассейн.
Пока принимал водные процедуры, в беседку начали выбираться наши соседи. Оказалось, русские. Четверо. Совсем молодые. Лет по двадцать-двадцать пять. У них завтрак включен, у нас нет. Разрешено попить только кофе. Бладимир никогда не заикался в письмах о завтраке. Мелочь, а неприятно. Такие мелочи как раз и не забываются.

Ребят отвозят в аэропорт раньше, но Бладимир остается с нами и дожидается микроавтобуса. Отбираем необходимые вещи для Канаймы, остальное приходится складировать в отдельной комнате.
Бладимир методично охаживает наших женщин и Антона с Ольгой на предмет дальнейшего путешествия по Ориноко и Гранд Сабане. У нас с Вовчиком план попроще: надо после возвращения вечером уехать в Санта-Элену, найти там гида и рвануть на следующий день на Рорайму. Вот только дней у нас получается мало, сумеем ли мы за эти шесть дней дойти до Ла Проа? Ответ приходит как всегда неожиданно. Бладимир спрашивает, а есть ли у нас уже гид на Рорайму, я отвечаю, что нет, что списывался с одним индейцем, но он не ответил на последнее письмо.
- Тогда, - продолжает Бладимир, - у меня есть отличный гид-индеец, родом из тех мест, сейчас живет в Сьюдад Боливаре. Пойдете с ним?
- Какие условия? И прежде всего, меня интересует не стандартный тур, а именно Ла Проа, - начинаю проявлять я интерес.
- Сейчас выясню, - поясняет Бладимир и звонит по мобильнику. Договаривается, значит. Глаза его светлеют, значит, все нормально – договорился, - встречаемся с ним в аэропорту, в моем офисе, -говорит, - Он туда подъедет через полчаса. Короче, мы договорились обо всем, но это будет уже другая история, про Рорайму, поэтому здесь ее описывать не буду.

«Офис» Бладимира в аэропорту представлял собой стандартный киоск с компьютером и двумя стульями. Каждый по очереди проверил почту в интернете, сбегал купил антимоскитной отравы, и в стопятидесятый раз мы услышали, что Канайма, это очень гуд, что там просто офигительно, но сухой сезон, сто лет такой суши не было в Венесуэле, что мы сделаем облет на самолете вокруг Анхеля, что ВСЕ ВКЛЮЧЕНО!!! (кроме сувениров и алкоголя). Успокоенные этим сладким словосочетанием мы погрузились в пятиместную Сесну. Маша на коленях. Антон и Оля улетели чуть раньше.

Перелет на Сесне


Полет на Сесне – это песня. Отдельная. Раньше мне не доводилось на ней летать. Летал на кукурузниках, Як-40 и, совсем давно, на вертолете. Есть мечта научиться летать на параплане, но все как-то не могу сойтись с местом и временем в одной точке, поэтому продолжаем жить пораздельности, каждый своей интимной жизнью: я и параплан. Но думаю, что полет на Сесне, он чем-то должен походить на ощущения от полета на параплане. Мне досталось место рядом с водилой. Через лобовое стекло из-за нагромождения всевозможных приборов я ничего не видел, кроме облаков, зато через стекло справа открывался отличный вид. Ощущение, как будто внизу под тобой нет никакой опоры, а ножки свесились вниз и болтаются, задевая облака.




Перед поездкой я, естественно, проверял по карте маршрут и видел, что лететь придется над огромным болотом или озером Embalse de Guri. Я был готов к огромному открытому пространству воды, но, то, что увидели, погасило все надежды на полноводный Анхель. Узкая струйка воды текла по выжженной желто-коричневой земле. На месте воды ветер гонял небольшие облачка песка или ила. Интересно, куда делись все животные из этого водоема? Ладно, птицы, перелетели ближе к горам, но ведь должны были там быть и крокодилы, и капибары, и много еще всего. Пусто. Сухо. Жутко.


Еще примерно полчаса лету и начали показываться первые тепуи. Трудно поверить, что их создала природа. Слишком невероятны их очертания и формы. Скорее. здесь поработал современный скульптор-шизофреник, у которого в инструментах оказались все придуманное человечеством за всю его историю.


Между тепуями колыхались многоярусные джунгли. То тут, то там, из их чрева извергались высокие, намного превышающие основную крону деревья с ярко-желтыми и сиреневыми цветами. Вода в реке поразила своим цветом: черный с красноватым отливом, как на торфяных болотах. И повсюду проложены ниточки дорог, периодически упирающиеся в пару-тройку хижин с соломенными крышами. А кто-то говорил, что по земле в Канайму доехать нельзя…


Канайма. Первые впечатления
Приземление прошло легко. Сделав короткий круг, мы вырулили к торговой будке, где продаются сувениры, пиво и другие напитки, и которая с гордостью носит имя «Аэропорт Канаймы».

На взлетной полосе нас встретил наш гид Антонио, проверил наши ваучеры, потребовал заплатить – вооон тому мужику – парковый сбор и сказал, что нужно подождать на террасе будки. Чего мы ждали почти сорок минут в духоте под навесом, где и сесть было негде, пока Антонио пиздел с другими индейцами и чесал свои яйца, мы так и не поняли. Это, видимо, традиция: вы тут стойте, наслаждайтесь духотой, можете пару раз упасть в обморок с непривычки, а я пойду чесать яйца. Ведь, все включено, вы не забыли? И духота то же.




Когда редкие сувениры были уже пересмотрены и перещупаны на сто пятьдесят раз, даже куплены пару штук от безделья и за это нам были вручены какие-то канаймские цветные камушки, Антонио со вздохом облегчения закончил свое архиважное дело, сказал нам, типа: «Ну, вот, все и собрались!» - Да мы здесь все уже почти час подыхаем от жары и выделений пота. Источаем миазмы друг на друга. Нам бы душ какой-нибудь принять и переодеться. Но получилось именно так. Антонио построил нас по пионерски в колонну за своими обчесанными яйцами, сам сел на велик и не спеша покатил вниз по тропке. Мы прошли-проехали еще одну сувенирную будку на выезде из аэропортовой зоны, по сторонам мелькали веселые коттеджные постройки, в которых релаксировали туристы. Там было все архиуютно, суперкрасиво и вообще здорово! Именно этого жаждали наши тушки после двух с половиной суток перелетов и недосыпов… А мы шли все дальше и дальше… Ну и правильно. Подальше от аэропорта, от его громких звуков, поближе к матери природе. На одном из перекрестков Аня не выдержала и стала приставать к Антонио на испанском, - дескать, я тоже умею кататься на велике, давай я поеду, а ты мой рюкзачок понесешь? Но Антонио, как истинный джентльмен-мачо-латиноамериканец (хоть и индеец) стойко выдержал все соблазнительные Анины уговоры и остался непокалебимо ехать на своей чудо технике, упирая яйца в облезлую седушку двухколесного средства передвижения, произведенного в середине прошлого века.

Наконец, мы подошли к какой-то стройке. На каменисто-булыженном дворике валялись какие-то палки, осколки стекла, колючей проволоки, шкурки от бананов… «Вот здесь вы и будете жить!» - с гордостью сказал Антонио и жестом пригласил нас подняться на веранду, расположенную как бы на втором этаже. На веранде стояло три длинных стола. За одним из них гордо восседали два старика и созерцали мир вокруг себя на расстоянии вытянутой руки. Они не шелохнулись при нашем появлении и не ответили на приветствие. Настоящие индейцы!

Антонио собрал нас всех вместе и попросил немного подождать, пока приберут в комнатах. В каких комнатах шла уборка, нами обнаружено не было, так как почти все были открыты настежь и ни в одной не было замечено движения. Наверное, наши лица выражали собой сильное огорчение, поэтому Антонио быстро сориентировался и сказал, что можно сложить вещи вот в этой комнате, что она закрывается, и даже гордо показал ключ от нее, и пойти искупаться, но к полудню быть на месте, так как предстоит облет вокруг Анхеля. Поскольку в пустых открытых настежь комнатах шла интенсивная уборка, переодеваться пришлось в общественном сортире.


Первое впечатление от лагуны, до которой оказалось около пятидесяти метров, это международное «ВАУ!» и дружное падение челюстей о розовый песок. Красота и гармоничность пейзажа, теплота и ласка воды, прохлада ветерка, яркие краски лодок возле берега создали такой неповторимый уют, что захотелось здесь остаться надолго.


После нескольких кадров фотик был задвинут в дальний угол, и я почти последний окунулся в красно-черную воду лагуны. По каким-то, одной ей понятным причинам Ольга побрезговала окунаться в воду и осталась лежать на берегу. Поэтому ей было доверено охранять и беречь все самое ценное: шорты, фотики и Машку. Весь остальной народ уплыл на остров, метрах в ста от берега, и оттуда, с более близкого расстояния, лежа в воде на мелководье, как крокодилячьи тушки, наблюдал за водопадами.

Нега и умиротворение, - вот два слова, которыми можно описать наше состояние. Было ясно, что если даже нам не суждено дойти до Анхеля пешком, мы не зря потратили деньги, очутившись здесь, после долгих двух с половиной месяцев лютой зимы, когда температура не повышалась выше минус тридцати пяти градусов, практически, ни разу. В теплой воде не чувствовалась жара, было хорошо и уютно.


Но время близилось к полудню, собрав остатки воли, мы медленно поплыли обратно.
В строящейся гордости Антонио, где нам придется жить, мы проверили комнату, где лежали наши дорогие вещи: ее никто и не подумал закрыть на ключ, более того, дверь тоже никто не подумал прикрыть. Как была открыта нараспашку, так и осталась стоять открытой. Внешне, вообще, ничего не изменилось: аксакалы продолжали неподвижно сидеть в прежней позе, комнаты до сих пор не были убраны. Только солнце усилило свой поток ультрафиолета.

Радостный Антонио снова построил нас по пионерски, сел на велик и скомандовал топать на взлетное поле. Мы притопали туда, оставляя за собой клубы пыли, примерно минут за десять до полудня, и занялись тем, что продолжили перещупывать, и обнюхивать местные сувениры. Было жарко и хотелось пить. Купили Машке какую-то газировку в алюминиевой банке 200 мл - 10 боливаров и себе по пиву 200 мл – 12 боливаров. Больше там делать было нечего. Сели на скамеечки и опять начали обтекать пОтом. Минут через тридцать Антонио дал сигнал для загрузки первой партии на облет Анхеля и показал пальцами на Антона, Ольгу и еще троих человек. Наша тесная компания в их число не вошла. Я спросил его: «А когда, собственно, мы удостоимся такой части?» - на что получил ответ, - «А хрен его знает, минут, через сорок, не раньше, пока эта группа не вернется». – Так какого же хера ты привел всех нас сюда? Мог же разбить по группам и привести каждую с интервалом в сорок минут? Мы сейчас до сих пор отмачивали бы свои зимние окоченевшие тушки в теплой воде лагуны!

Антонио все эти эмоции прочитал на моем лице, но лишь виновато улыбнулся и сказал, ставшей крылатой фразу: «Я не виноват!» - потом мы много раз еще слышали ее от него, каждый раз она добавлялась новыми персонажами, кто виноват именно и поименно. В данном случае виноватыми были: «Это пилоты! Это они заставили меня привести вас всех в это пекло!» - После определения виновного, как правило, Антонио куда-нибудь съебывался, незаметно растворяясь в пространстве, до следующего необходимого появления на сцене.

Предоставленные самим себе на сорок минут мы с Вовчиком пошли обследовать окрестности с целью купить бутылочку рома, так как затариться в Сьюдад Боливаре у нас возможности не было. Зашли в сувенирную лавку на выезде из аэропорта. Старые, пропыленные многогодичной пылью сувениры продолжали пылиться на полках этого заведения. Прикасаться к ним как-то не очень хотелось, и мы медленно, чтобы не спугнуть эту вековую пыль обошли все проходы и выгребли обратно наружу. Рома в лавке не оказалось. Грустно.

Недалеко от лавки обнаружили трудноопределимый четырехколесный девайс производства середины прошлого века. Он был покрыт примерно таким же слоем пыли, как и сувениры. Капот открыт настежь, из водительского сиденья торчали куски поролона желто-оранжевого цвета. «Музейный экспонат», - решили мы с Вовчиком, - «неисправен уже давно», - продолжали рассуждать, - «надо его починить», - ну в этом деле у нас опыт большой, я пару раз видел, лет двадцать назад, как геологи чего-то крутили под капотом «Урала», и пару раз самостоятельно менял колеса на собственной машине (зимняя и летняя резина у меня сразу на дисках, потому и сам, в очередях на переобувку стоять лениво).




Короче, мы сразу взялись за дело: под капотом быстро нашлись ненужные детали и проводки, которые пришлось без сожаления выбросить в ближайшую помойку. Дело спорилось, но каково же было наше удивление, когда мы обнаружили в замке зажигания ключи! Мы поняли, что, возможно, мы не правы, и причинили вред машине гораздо больший, чем время и бездорожье, поэтому предпочли тихо по партизански уйти огородами, пока нас никто не видел.

На задворках огородов нами был пойман язык из местного населения, и путем перекрестного допроса при помощи активной жестикуляции и трех слов: «Рон», «Супермеркадо» и «Ёбтль!» установили его местонахождение. За предоставленные ценные сведения стратегического характера язык был отпущен на все четыре стороны.
В будке-супермеркадо были опознаны следы алкоголя: чилийское вино и ром. Аня владела испанским намного лучше, чем мы оба вместе взятые, поэтому она уже там побывала до нас, видимо тоже обнаружила запасы алкоголя, поэтому передвигалась исключительно на четырех костях. Шутка.


Разведав основные стратегические запасы, и прикупив, кстати, переходники с европейских на американские розетки. Канаймцы нам их продали по 25 боливарчиков – в четыре-пять раз дороже, чем писали об этом на форуме. За 25 боливарчиков можно поесть «от пуза» в Сьюдад Боливаре, а тут маленький переходничок! Аналогичный, с американской вилки на отечественную, я купил на родине за 7 рублей, т.е. почти в 20 раз дешевле! Ну да ладно… курортные цены, все включено...

Облет вокруг Анхеля.
Вот сейчас сижу и вспоминаю, а много ли у меня было в жизни моментов, когда захватывало дух так, чтобы сосало под ложечкой, чтобы захлестывали эмоции, и трудно описать словами, чтобы мурашки бегали по всей коже не от страха, а от восторга. Да, они были. Безусловно. Но сравнимых по ощущениям с этим коротким 30-40-минутным полетом не так много.

Итак, разгон. Я далек от мысли, что у пилотов нет связи с землей, которая разрешает им посадку и взлет, но выглядело со стороны это именно так. Увидев, что еще одна Сесна заходит на посадку, наш пилот резко свернул на красную грунтовую обочину и просто, почти параллельно заходящему на посадку борту, взял разбег по грунту.


Сначала летели низко-низко над землей, не больше 300-400 метров, потом, при подлете к тепуям, чуть набрали высоту и пошли вровень с поверхностью стола, почти прижимаясь к отвесным стенам. Огромные каменные столбы, словно щупальца окаменевшего спрута дыбились из зеленого моря кустарников, затем они сменялись каменными плато.








Кривые причудливые стволы деревьев свешивались над пропастью, высматривая, как дозорные на башнях, что там творится внизу. Я загляделся на два необычных тепуя, слева по курсу, словно два перевернутых ведра на горизонте. Тут водила трогает меня за руку и показывает на еле заметную струйку воды, слегка увлажняющую поверхность красной скалы. Такую струю смогли бы сотворить мужиков пять-шесть, если бы встали кучнее. Но для нас это был момент восторга – Анхель!





«…Как много в этом звуке, для сердца русского слилось!» И это уже без иронии! Определитесь! Какой русский не хочет увидеть Анхель! И вот он. Перед нами…
Мы сделали три захода над водопадом, рассматривая его со всех сторон. Особенно запомнился последний, когда на низкой высоте, почти врезаясь в гору, мы пролетели над речкой, которая дает начало Чуду Света. Над ее каменистыми, проложенными в монолите берегами-венами, над тропинками, которые подходят к самому-самому краю, откуда уже вода в экстазе обрушивается вниз более километра.




Тридцать минут полета прошли на одном дыхании, и мы стали возвращаться обратно. Если первая часть полета проходила под восторженные крики, которые не удавалось сдерживать, то вторую, почти до самого конца мы пролетели молча. И только самый последний километр, когда пилот решил блеснуть своим мастерством и прошел на высоте около пятидесяти метров над рекой, водопадами и лагуной. Дух захватывает и хочется вслух делиться впечатлениями. Наперебой, не слушая собеседника!

Возвращались к месту ночлега мы молча. Антонио шел впереди, показывал дорогу, хотя как идти и где сворачивать мы уже разобрались, поэтому спокойно задержались в канаймском супермеркадо, чтобы купить рома, фруктов и мороженого. Вино покупать не стали, так как оно стояло на самой жаре и не внушало доверия.

Самый шок нас ожидал в месте нашего ночлега. Особенно сильно воздействовал он на наших девушек. Но по порядку. Мы поднялись по лестнице, и сияющий Антонио сообщил, что наши комнаты, наконец-то, убрали, и мы сможем заселиться четырьмя семьями в две только что прибранные комнаты с двухэтажными казарменными кроватями. На девушек было страшно смотреть: раскрытые рты и навернувшиеся слезы на глазах давали Антонио понять, что наступает в этом акте действие второе: «пора быстро съёбываться!» С криком: «Я не виноват!» - Антонио растворился в воздухе, а нам, мужской части путешественников, пришла в голову идея тянуть спички, кому с кем придется спать в эту ночь. Ну, наши с Вовчиком дамы – привычны к подобным шуткам, а вот на Ольгу было жалко смотреть: расстаться с Антоном она не хотела ни на минутку. Ужас застыл в ее глазах, но она понимала, что другого выхода нет.
Как всегда, победила женская логика: разделиться по половому признаку. Девушки, вчетвером с Машкой, спят в одной комнате, а мы храпим в соседней, но дверь не закрываем, вдруг, у кого-нибудь возникнет непреодолимое желание отдать долг. Ночью. Супружеский.

Пока обреченно перетаскивали вещи и распределялись по койкам внутри казарм, из воздуха возник Антонио и счастливо сообщил, что сейчас будет обед. Ведь тур в Канайму, это тур «ВСЕ ВКЛЮЧЕНО!» Честно говоря, мы не ели с шести утра, когда немного перекусили в аэропорту Сьюдад Боливара, поэтому сильно проголодались после купания в лагуне и впечатлений облета. Мы сбежались к столу в ожидании того, что Бог послал. А Бог послал нам в этот обед на человека: пару ложек салата, пару ложек риса и кусок рыбы, размером с две столовые ложки. Мы даже не заметили, как проглотили эту еду. Мы даже поняли, что ее вовсе не было!

Но Антонио был другого мнения. Он сказал, что после обеда у нас есть немного времени на личную жизнь, а потом мы поедем на водопады. «Зашибись!» - сказали мы, - «А когда будет обед?» - Антонио внимательно посмотрел на нас, на пустые тарелки, развел руками и сказал: «Так вы же его уже съели!» - Н-да! Такого облома мы еще не встречали. Если той порцией, которую нам выдали за обед , даже Машка не наелась, то что говорить о трех мужиках, от 90 до 100 кг весом? Антонио понял, что если он сейчас не съебется до вечерней экскурсии, то его в лучшем случае съедят, а худшем просто отпиздят до состояния бифштекса, поэтому с криком: «Я не виноват! Канайма - все включено!» - он просто растворился в воздухе, предоставив нам самим разбираться со своими желудками. Если бы был, хотя бы хлеб… Мы бы наелись, хотя бы наполовину… а так, жесткий голод начал вгрызаться в наши тела. За внешне добродушными масками улыбок застыли злые голодные глаза. Что делать? Опять поперлись в супермеркадо, чтобы купить чего-нибудь пожрать. Уж не до еды теперь. Купили мороженого и арахиса. Аня выклянчила у индейцев под предлогом «для Маши» несколько полуметровых бананов. Ром решили оставить на вечер, а сейчас подготовить технику для съемки водопадов и перекусить уже тем, что НАМ Бог послал. Два состояния перемешались в голове, две эмоции, два чувства: восторженной эйфории и злости. Эйфории, от всего того, что увидели и той неги, которая незримо присутствует вокруг, и злости на нерасторопных раздолбаев, которые полуголодную казарменную жизнь преподносят как «Все включено».
Так, кайфуя и выслушивая жалобы и возмущения друг друга, мы провели время до лодочной экскурсии на водопады на противоположной стороне лагуны.

[Dmitry D 432]

Экскурсия на водопады

Наступил час Х. Мы все собрались на берегу, как умные собачки Сони, за 10 минут до начала экскурсии. Антонио явился быстро, то есть очень быстро, спустя полчаса после объявленного времени. Пришел, почесывая пузцо, зевнул, и сказал, что лодка куда-то уехала. Мы подождали еще 10 минут и уже начали зло поглядывать в сторону сидящего Антонио и глазами подыскивать подходящую палку, чтобы пустить ее по хребту нашего гида, как Антонио спохватился, и стал изображать кипучую деятельность, бегая по берегу в обе стороны, как Алёнушка по берегу пруда, разыскивая лодку под каждым кустом. Лодки нигде не было! Видя, что своими действиями он только разозлит нас еще сильнее, он куда-то убежал вовсе. Появился Антонио минут через 10-15, радостно показывая на противоположную сторону лагуны, по которой скользила лодка, быстро направляясь в нашу сторону.

 

Наконец, примерно через час, после всеобщего сбора, мы погрузились на борт и понеслись к водопадам, объезжая всю лагуну по периметру: мимо красивых и уютных лоджей, где нам не предстоит жить, мимо купающихся индейских детишек, мимо трех пальм… И по мере приближения к водопадам, грусть и раздражение уходили прочь, а восторг подступал все сильнее. Настроение улучшалось. Вместе с ним, до этого сидевший, словно пришибленный, Антонио, на носу лодки тоже расправлял плечи и постепенно начинал улыбаться.

 

 

Водила лодки уверенно гнал посудину к первому водопаду до тех пор, пока брызги не начали нас орошать, словно из садового шланга. Немного поплясали возле первого, поворачивая к нему, то один, то другой борт, чтобы все рассмотрели его лучше, мы двинулись дальше.

 

 

 

Вторая группа водопадов не такая впечатляющая, поэтому мы проскочили ее намного быстрее, зато у третьего остановились надолго, наслаждаясь широкой мощью изливающейся воды.

 

 

Близящееся к закатному солнце, расположившееся напротив водопада, так весело и нежно играло брызгами , что настроение улучшилось окончательно и у всех. Наступал час самого выгодного света. Оранжево-желтые лучи поселялись всюду, а небольшая дымка рассеивала их мягко на листьях деревьев, мокрых камнях, капельках и струях воды…

 

Мы высадились на берег слева от водопада и начали медленно подниматься по ступенькам, выложенным камнями, в сторону потока. На одной из ступенек сидит какая-то лягушка, очень похожая на священного древолаза. Брать в руки таких не рекомендуется, поэтому мы обходим ее стороной, только немного пофотографировав ее. Но она маленькая, а под пологом деревьев темно: кадры получаются так себе, а шум падающей воды зовет выше. Она уже совсем недалеко, ее уже даже видно сквозь стволы.

 

 

Мы выходим с широко разинутыми ртами на смотровую площадку. Вода шумит и голоса едва различимы, приходится кричать друг другу и помогать понимать смысл жестами. Смотровая площадка находится примерно посередине потока. Здесь скала свисает небольшим козырьком, образуя узкую тропинку по которой можно пройти вдоль всего потока. Антонио жестами показывает, что сейчас, как раз и пойдем на ту сторону. Нужно оставить вещи здесь, чтобы не намочить их. Для меня, сейчас необходимо самое длинное время для подготовки техники для съемки: нужно разложить штатив, навернуть головку, установить фотик, сверху всю конструкцию закрыть специальной дождевой накидкой, потом идти медленно, часто останавливаясь, устанавливая штатив и снимать двух-трех-пяти-…-кадровые панорамы.

 

 

 

 

Большинство уже на другой стороне и оттуда машут мне руками, и тут прямо посередине потока мне навстречу выбежала босоногая Машка вся в слезах, и с криком: «Я пошла домой!» - увернулась от меня и начала перебираться к началу тропы. За ней несся бледный Антонио. Пришлось доверить ему фотик на штативе, а самому срочно ловить испугавшегося ребенка. Это оказалось не так просто. Машка вырывалась и орала благим матом, что там страшно, что она туда больше не пойдет. Я схватил ее на руки и крепко прижал к груди. Только таким образом удалось ее переправить под самой громкой частью водопада. Проходя мимо Антонио, я показал ему кулак, означающий, что прибью его, если он так и будет продолжать упускать моего ребенка бегать одного по мокрым камням посередине водопада.

 

Конечно, вопрос спорный. .. Почему родители не следили за ребенком? спросите вы, но ребенок шел с мамой за руку и, испугавшись грохота воды, вырвалась и побежала обратно мимо этого раздолбая, который даже не попытался ее остановить, а просто проводил глазами и все. Но факт и осадок остались, более того, они подошли уже к той точке, когда, уже я начинаю переходить к насильным противоправным действиям, а чтобы это произошло, нужно потратить о-о-о-очень много сил и энергии. По крайней мере, еще ни одному субъекту после окончания школы не удалось довести меня до таковых. Антонио был явно напуган, поэтому он старался вести себя ниже травы, тише воды, хотя с шумом воды все было в порядке. На другом берегу Машка успокоилась окончательно, даже с радостным визгом, полезла под тихие водопадные струйки.

 

 

 

С этой стороны водопад смотрится более эффектно, так как закатное солнце падает не в контровом свете, а под небольшим углом. Получается очень красиво, только вот с фотографическим вьюпойнтом здесь гораздо хуже - его просто почти нет. Маленькая площадка, где как в автобусе в часы пик столпились несколько человек, а поставить штатив и сделать панораму, очень трудно, к тому же мешают близко растущие деревья, закрывающие обзор.

Тем не менее, я нашел пару выступов, куда можно было приладить штатив, но пока я занимался установкой техники и съемкой, все уже наснимались во всех ракурсах на свои мыльницы и стали потихоньку на меня шипеть, дескать, пора двигаться дальше.

 

Даже Антонио, на общем фоне шипения тоже осмелел , и сказал, что если мы не пойдем сейчас же, то мы не успеем сходить на дальний водопад. Естественно через такие заявления шипение усилилось. Я сделал вид, что шантаж на меня подействовал, но на самом деле я был заинтригован словами «дальний водопад», поэтому свел ноги штатива вместе, и не складывая его более, пошел за всеми. Наверху открылась удивительная долина, по которой сотнями ручейков текла река.

 

 

 

 

В районе нашего водопада они собирались вместе и уже совместными усилиями низвергались вниз. Розовые вымытые и обтесанные тысячами полноводных лет камни, а ныне стыдливо высунувшиеся из обмелевшего потока, камни, образовывали причудливые очертания, напоминающие древних спящих динозавров. То тут, то там ушедшая вода образовала ванны различной величины и глубины: от нескольких сантиметров, чтобы только прикрыть щиколотку, до середины бедра. Вода в них нагрелась сильнее, чем в основном потоке и было очень приятно-расслабляюще походить в них, не опасаясь быть унесенным потоком воды. Все разбрелись по приглянувшимся им лужам и предались неге.

 

 

Расслабон полный, буквально на второй день после перелета, после зимы и морозов, после рабочих будней, после суеты, - тут тебя греет ласковое заходящее солнышко, тут водичка теплая, почти горячая, зеленые листочки – рай на Земле! И тут как всегда все испортил Антонио: «Если мы сейчас же не пойдем к дальнему водопаду, то мы туда не успеем, и придется возвращаться обратно», - провизжал он, но в его словах читалось совсем другое, типа: «Я не виноват, что солнце заходит, - экскурсия окончена», - все было бы нормально, если тоже самое было бы сказано другими словами и тоном, и без почесывания пуза. Например, меня бы устроило: «Пойдемте быстрее, солнце близко к закату, а там такой пиздатый водопад!!!» - Естественно, у большинства из нас расслабон вызвал приступ лени, да и солнце, по нашим понятиям, стояло еще высоко в небе, вроде как и торопиться некуда. Ну да ладно, пошли… Потихоньку собрались и двинулись в сторону «трех пальм», только по верху.

 

 

Честно говоря, я ожидал, что «дальний водопад» - это место, куда надо идти, по меньшей мере, полчаса, а то и полтора, оказалось – нифига. Дальний водопад – это первый водопад, который мы сегодня проезжали на лодке, и идти до него всего минут семь-десять. Почему мы до него могли сегодня не дойти, думаю, никто так и не понял, но не в этом дело, а дело в том, что это место, действительно, стоит посещения. Широкая полка, на которую нужно спуститься, цепляясь обеими руками за выступы скалы, если обувь осталась внизу, или спрыгнуть вниз около полутора метров, - и оказываешься как раз напротив центрального потока, чуть ниже начала слива. Вода белесой стеной ревет в нескольких метрах, устремляющийся вниз поток открывает красивую перспективу на противоположную сторону лагуны, где сосредоточены лоджи и наше место ночлега. По розовому монолитно-каменному берегу редкой щетиной торчат крупные листья филодендронов, в самых влажных местах приткнулись длинные шерстки мхов. Можно только гадать и фантазировать, как здесь хлещет вода, когда река достигает пика своей полноводности.

 

 

 

 

Обратный путь проделывали с той истомой и ленью, какая возникает только после часового расслабляющего массажа, когда самое уместное действие – это бокал шампанского или коньячка в джакузи, или шезлонге на берегу моря. Впрочем, сравнение с берегом моря на берегу лагуны Канаймы вполне уместно. Ром мы купили, вот после ужина и порелаксируем.

 

Еще в план экскурсии, который нам рассказал Бладимир на большой земле, входило посещение водопадов Сапо и Сапито, но Антонио вяло отбрехался от их посещения, сказав, что там воды все равно нет, а значит и делать там нечего, но если мы настаиваем, то он покажет их после речной экскурсии послезавтра.

 

На этот раз переход под ревущими струями Машка преодолела спокойно, даже буднично: «Ну, вода грохочет, подумаешь!» Так и прошла, держась за ручку, но мы, на всякий случай, бдели с повышенным вниманием.

Когда причалили к нашему берегу из-за тепуев, над водопадами показалась полная луна. День близился к завершению.

 

 

Ужин опять порадовал своими пунктуальностью (начался на час позже запланированного) и аскетизмом: чуть-чуть салата, чуть-чуть еще чего-то с рисом и компот, то есть отвратительный сухой напиток разведенный водой из под крана. Я понимаю, мне голодание полезно для совершенствования и коррекции фигуры после зимних радостей желудка, но если не наедались наши девушки – это симптом. Добавка отсутствовала. Аня высказала Антонио все, что она думала об организации нашего отнюдь не дешевого отдыха, о местной кухне, лично об Антонио и всех его родственников. Назревала революция пустых тарелок.

 

Было видно, что Антонио перетрусил не на шутку, он сказал, что он не виноват, что в следующий раз он купит специально для нас хлеба на свои деньги, и опять куда-то испарился. Поскольку он не вернулся спустя полчаса, пришлось выходить из-за стола с легким чувством пустых желудков.

 

Мы проследовали на веранду и развалились кто на чем: кто залез в гамаки, кто плюхнулся на такие бесформенные, набитые чем-то мягким мешки, называемые креслами. Вовчик сгонял в номер за ромом и заныкаными от ужина пластиковыми стаканчиками, Наталья принесла привезенные из дома фисташки. Вечер быстро густел. Тела, подпитанные алкоголем, наливались неподвижностью. Глаза слипались. Первый, такой длинный, день в Венесуэле закончился.

 

Рассвет над лагуной

Спать, несмотря на бешено крутившийся вентилятор, было душно. Казарменные двухэтажные кровати неумолимо громко скрипели при каждом повороте бренного тела. Примерно в два часа ночи меня посетила мысль, а не пойти ли не пофотать чего-нибудь или просто посидеть на свежем воздухе. Спать уже не хотелось. Я встал, взял фотик и стал искать штатив. Его нигде не было. Обшарил все углы. В комнате было не совсем темно: за окном горела яркая лампа, и ее свет проникал внутрь. Затеряться штативу в том минимально количестве вещей было очень трудно. Я начал лихорадочно вспоминать, где я его последний раз использовал: ага, на берегу лагуны фотал восход полной луны, видимо там и оставил. Благо место не проходное, штатив черный, а время было уже темное. Если я забыл его там, то сейчас он должен быть там же. Я быстро напялил шорты, одел сандали и поспешил на берег. Луна ярко освещала берег лагуны, штатив сиротливо и незаметно стоял под деревом. Я облегченно вздохнул и присел рядом. На берегу дышалось намного легче. Легкий свежий ветерок, крупные звезды, шум падающей воды навевали романтические чувства. Посидев еще немного, я вернулся в казарму и попытался еще раз заснуть, чтобы побыстрее переключиться на новый диаметрально противоположный часовой пояс.

 

В пять часов без стука вошла жена с дочерью и предложила пойти на берег понаблюдать за восходом. Я не стал ей рассказывать про свое лоховство со штативом, и второй раз за эту ночь оказался на берегу. В самое время. Солнце еще не поднялось над горизонтом, но уже окрасило небо в теплые оранжевые и розовые тона.

 

 

 

 

 

 

К моим девушка подключилась Аня, и они втроем пошли «забивать» лежаки в соседнем лодже. Это в пять утра!!! Только у русских возникнет такое желание: в несезон, в пять утра, прийти в соседний лодж и залечь на лежак, чтобы его никто не занял! Тем не менее, я был рад, что они свинтили из поля кадра. Можно было без суеты сделать несколько панорам, поставить штатив в разных местах, подождать пока небо поменяет окраску и т.д. Потом, когда небо обесцветилось, я присоединился к девушкам, которые были заняты обсуждением своих женских проблем: ну, там, кремики всякие разные, сумочки, тряпочки… да я и не слушал. Слушать о чем говорят женщины в половине шестого утра, пусть и на другом конце света, это получить одну большую головную боль на весь день. Я уже и механизм защитный выработал – сразу плюхнулся в воду и поплыл на остров. Заодно и утренний душ принял.

 

Видимо, девушки обсудили почти все животрепещущие проблемы, а так как в семь утра так никто и не пришел из этого лоджа занимать места на лежаках, то это лежание на них потеряло всякий смысл, и можно было потихоньку возвращаться назад и дожидаться завтрака с обещанным хлебом. Мы прошли по территории лоджа, понаблюдали за красным попугаем, потом тропинка как-то резко оборвалась и нам пришлось пролезать сквозь проволочный забор, чтобы выйти на основную магистраль.

 

 

 

Прошли мимо индейского центра культуры, где в большой клетке сидели ревуны, уже выспавшиеся и готовые к новым проказам. Интересный факт: Аня их даже не дразнила, просто подошла поближе, чтобы рассмотреть, но они остервенело бросились на сетку выказывая свою агрессию, когда подошел я и провоцировал их, чтобы они подвигались – ничего подобного не произошло, они просто остались на своих местах, изредка виновато высовывая голову и оглядываясь по сторонам, иногда зевая. Все дело – в силе привычки. На завтрак организм требует малого. Мне достаточно кофе и бутерброда. Завтрак в лодже напоминал по обильности ужин, то есть примерно тот объем, который мне нужен на обычный завтрак.

 

 

 

Затем, высшим соизволением Антонио было повелено, что почти до полудня мы предоставлены самим себе. Можем делать чего хотим и куда хотим, а вот ближе к полудню, мы собираемся все вместе и отчаливаем на остров Орхидей, где будем жить почти под открытым небом и спать в гамаках. Мы разбрелись кто куда. Мы пошли в супермеркадо купить по мороженому, а затем проследовали вдоль южного берега лагуны к самому первому водопаду.

 

Песок и жара -вот два слова, которые характеризуют нашу прогулку. От жары некуда было спрятаться, а песок, забиваясь между ступней и сандалями, натирал подошву ног. Возле трех пальм, которые стояли не в воде по колено, а даже, скорее, наоборот – по уши в песке, то есть абсолютно на суше, резвилась неизвестной породы пятнистая собака, знакомая по снимкам Володи.

 

 

 

Переезд на остров Орхидей

Особо болтаться по такой жаре не было желания, да и время поджимало. Мы вернулись. Почти все отправляющиеся на остров Орхидей были уже в сборе, недоставало опять же Антонио, наверное, чесал где-то свое голое пузо. Помимо уже знакомых и попутчиков, с которыми мы прилетели вчера в Канайму к нам присоединились еще пять человек: Сергей – молодой русский, Павел – чех, примерно моего возраста и очень любопытная влюблённая парочка с мамой.

 

О них отдельно и подробно. Сначала они держались отдельно, были самодостаточной группой, потом при помощи испанского Ани их удалось разговорить и познакомиться поближе. Итак, мама – женщина лет 50-55, скорее напоминающая рыхлое тесто для пирожков, которые в детстве пекла моя мама. Так вот, когда мама забывала про тесто, то оно поднимало крышку кастрюли, а затем быстро-быстро вылезало. Примерно такую же рыхлую субстанцию напоминала эта женщина. (Она из Венесуэлы. В Канайме первый раз. Бладимир – один из ее друзей, или знакомых, продал им тур такой же как у нас, но только за две с половиной тысячи боливаров. Дружба в Венесуэле ценится очень дорого. Примерно, триста пятьдесят боливаров на человека.) Но самое главное, что тетка нисколько не смущалась своей полутораметровой, висящей возле коленок, талии, а радовалась жизни, как дитя, часто оглашая окрестности своим веселым задорным смехом.

 

Ее дочь, лет 22-25. Когда я первый раз увидел ее (к сожалению, так и не понял, как ее зовут, хотя дважды переспрашивал, но ни на одно хоть раз слышимое мной имя, ее имя не походило), то понял: богиня красоты спустилась на землю, столько в ней было внеземного: начиная от обезоруживающих глаз, в которых можно купаться ничуть не хуже, чем в черных водах Канаймы, до походки, а ходила она не касаясь земли ногами. Все остальные части тела были не менее безупречны и совершенны. (К сожалению, - уже второй раз, - я так и не сделал ни одной приличной ее фотографии, сильно терялся в ее присутствии, да и знаний испанского, явно было не достаточно). Спутник богини, абсолютно европейского вида молодой человек двадцати пяти – двадцати восьми лет – Себастьян. Француз. Сначала, мы подумали, что молодой богатый француз приехал в Венесуэлу, снял себе девочку и теперь катается по стране, отдыхает, а чтобы соблюсти приличия, захватил с собой и ее маму. Оказалось все не так. Более того, они женаты уже три года, а он буквально на руках носит свою богиню и сдувает с нее пылинки. Богиня воспринимала все это без кокетства, но как должное. Живут все три года в Париже, но собираются переехать в Венесуэлу – здесь теплее. А как они целовались!!! При каждом удобном и неудобном случае. Красиво и заразительно, но без порнографии… Как опять захотелось стать двадцатилетним… м-м-м-м!!!

 

До верхнего причала, от которого отходят лодки в сторону Анхеля, мы доехали в кузове какого-то трактора. Только один раз мы останавливались в деревне, где Себастьян послал Антонио купить бутылку рома.

 

До острова Орхидей добирались с тремя остановками.

Первая. Небольшое индейское поселение – один домик с соломенной крышей и оштукатуренными стенами. Нас здесь высадили, так как лодка не могла пройти груженая нашими телами выше по течению, а вот без тел спокойно. Добираться нужно было до места следующей посадки около двух километров. Немного, но по жаре – практически невозможно. Поэтому нам был предоставлен трактор с кузовом для перевозки пассажиров. Лодка это расстояние покрывала за минут сорок-пятьдесят. Чтобы не париться, ожидая лодку, на солнцепеке, мы основное время пережидали в тени соломенной крыши.

 

 

В самом центре навеса стоял стол, на котором царственно возлежал огромный торт. С огромной кремовой надписью: «Feliz cumpleaños, Adelina», типа: «С юбилеем, Аделина», а еще в десяти метрах от домика на костровой решетке жарились курицы.

 

 

 

 

Аня с Вовчиком смекнули, что если они поздравят хозяйку Аделину с днем рождения, то им, голодным и несчастным, может быть, перепадет ножка или крылышко, а если будут петь особенно проникновенно, то и кусочек торта. Они встали возле торта и пуская слюни, бездарно фальшивя запели «Happy Birthday». Это было очень трогательно, не хватало только протянутой шляпы, но у всех, в том числе и у хозяйки, их выступление вызвало только приступ неудержимого хохота. Аделина, уперев руки в бока, не уступала в хохоте венесуэльской маме богини, которая чуть не свалилась из гамака. Но никто из местных так и не догадался об истинности этого меркантильного поступка. Так и не получили нифига наши певуны.

 

 

А Антонио, тем временем позвал нас на трактор, чтобы продолжить движение. За руль трактора сел пацан, мы все гадали, сколько же ему лет, и есть ли у него права? Похоже, что этот вопрос беспокоил только русских, а так как гаишников в зоне прямой видимости не наблюдалось, то самому водиле было глубоко насрать есть у него права или нет, а так же, сколько ему лет. По кочкам и ухабам Петруха (так мы его окрестили между собой) довез нас очень грамотно: там где надо притормаживая, чтобы сгладить прыжки на кочках, где надо – ускоряясь. Как выяснилось в конце поездки, Петрухе было всего двенадцать лет.

 

Вторая остановка произошла прямо посередине реки. Там был маленький каменистый островок, выросший из оголившегося обмелевшего порога. Все было просто и логично. Если нельзя этот порог пройти на лодке, то вещи и пассажиры просто переносятся в другую лодку, стоящую на другом конце островка выше по течению. Теряется на этом акробатическом трюке чуть меньше получаса.

 

Третья остановка официально была объявлена для ланча, но произведена в очень живописном месте: небольшой пятиметровый водопад, занавешенный листвой деревьев, с ленивыми струями, катящимися по абсолютно черным гладким камням. Вода скапливалась в чашах и призывно звала к себе пережаренные тела. Скорее чувствуешь, чем видишь фотопотенциал этого места, а снимки, так и вовсе не передают его очарования. Густая листва скрывает его от солнечных лучей, и струи воды не играют солнечными зайчиками. Наверное, есть время суток, когда солнце заглядывает сюда со стороны реки, но стопроцентной уверенности нет.

«Водопад исполнения желаний», - объявил Антонио, - «Кто искупается во всех его чашах и загадает желание, у того это желание исполнится».

 

 

 

 

Естественно, все полезли загадывать желания. Традиция такая, верить всему, что говорят гиды, - никуда не денешься. Мама богини обходными маневрами через джунгли поднялась на самый верх, пока все остальные пыхтели, проявляя чудеса скалолазанья по мокрым и скользким камням. Затем она легла в прохладную воду, чем вызвала огромную волну, чуть не сбившую нас с ног, и потихонечку начала сползать на распластавшейся талии вниз по течению. Скажу честно, я бы не рискнул повторить этот каскадерский трюк, но ее габариты застревали в узком желобе, а затем медленно просачивались между камней до следующего застревания. Ее идея спуститься таким необычным способом, была настолько безумна, насколько смешна. Все, буквально все лежали, схватившись за животики, а сама мамаша ржала громче всех.

 

Потом наступил сам ланч непосредственно. Рисик, курочка, компотик. Ничего лишнего.

Последнюю остановку мы сделали напротив лагеря «Остров Орхидей». Почему Антонио нас высадил именно на противоположном берегу, а сам укатил в лагерь, у меня нет ответа. Загадка, как и все остальные действия Антонио. Вот ж, блин, как получилось! «Загадка!» Ну, да по аналогии можно сказать, что в Антонио больше женского, чем мужского. Конечно, не в первично-вторичных половых признаках, а в поведении, в том, как он преподносит себя, как белого и пушистого, а не, как мачо, в нем больше нерешительности, чем уверенности. А я-то все гадал, что же в нем не так. Вот спустя почти три месяца, - разгадал загадку.

 

И вот мы одни на пустынном берегу. Теплый розовый песок под ногами. Солнце опускается за тепуи, оставшиеся ниже по течению, и почти в лоб освещает предзакатным светом те, которые выше. Ветерка нет. Жесткие желтые пучки прибрежных злаков мягко и ласково освещены последними лучиками. Кто-то полез купаться, кто-то пошел вверх по течению, богиня, ее мамаша и муж развели костер, так как в том месте уже нет солнечного света и от живого пламени намного уютнее.

 

Я пошел вверх по течению. Хотелось подойти как можно ближе к тепую, до основания которого, по моим расчетам, не более двух-трех километров. Со мной пошел Сергей. По пути он мне рассказывал про Аргентину, в которой побывал недавно, я ему про Непал. Так и прошли бы неосвещенную часть пути в светском разговоре, если бы наше внимание не привлекли очень древние артефакты. Сначала мы увидели древнюю петроглифическую надпись: «Russia».

 

 

Это было очень странно, так как, при беглом изотопном анализе, стало ясно, что этой надписи никак не меньше тысячи лет. То есть как раз, примерно, в момент Крещения Руси, или даже ранее, и была сделана эта надпись. Наверное, это был западный форпост Руси, а после этого уже произошли и татаро-монгольское нашествие и разделение материков, и прочие катаклизмы, включая дефолт.

Чуть далее мы увидели чудом сохранившийся фрагмент древней булыжной мостовой. Посовещавшись, пришли к мнению, что это фрагмент древней Красной площади, а еще далее фрагмент кафельной кладки. Скорее всего, сохранился из ванной царя Гороха. Эх, рому нам не хватало, а то мы бы еще чего-нибудь нашли бы из артефактов.

 

 

 

 

До подножия тепуя дойти не удалось. Солнце быстро упало за горизонт и все вокруг стало плоским и однообразным. Мы повернули назад и пришли как раз к появлению лодки с той стороны реки. Нас погрузили и перевезли, наконец-то, к месту ночевки.

 

 

Вот тут-то Антонио первый раз проявил уверенность. Когда мы разбрелись по «домику», и определили сами, где кто будет спать – гамаки были развешаны небольшими группками. Антонио пришел и пальцами указал, что наш выбор – неправильный, а он тут не зря находился два часа, он все продумал до мелочей!

- Ладно, хер с тобой, - сказали мы ему, - жрать давай!

- А жрать мы еще не готовили! – радостно ответил Антонио, - Рано еще. Жрать в семь часов будем.

- А чем ты тут два часа занимался? – не унимались мы.

- Как это чем?! Думал!

Наступали сумерки, и делать на улице было абсолютно нечего.

 

 

 

Но как-то все рассредоточились по интересам: я достал штатив и пытался сделать несколько кадров нашего ночлега, Антон и Ольга вдвоем завалились в один гамак, мамаша богини – дрыхла без задних ног с легким прихрапом, саму богиню и Себастиана арендовала Аня, вокруг и между них шныряла Машка. Я специально поставил длинную выдержку на фотике и просил Машку зафиксироваться на несколько секунд. Ей это ни разу толком не удалось. Зато, то богиня, то Себастиан, даже во время отчаянных жестикуляций пару раз нормально зафикселись. Я подошел и показал им получившиеся фотки. Тут богиня и говорит:

- Слушай, у нас тут ром есть, а выпить не с кем. Не составишь компанию?

- Отчего же не составлю? Составлю, конечно, - не стал я ломаться

- Тебе сколько колы? – спросила она, приготовившись развивать в быстро расставленные Себастьяном пластиковые стаканчики.

- Нафиг колу! Без нее вкуснее, - конкретизировал я.

Так, вчетвером за разговорами о жизни, погоде и политике мы приговорили бутылочку рома.

 

Ужин, как всегда опоздал на час. На этот раз Антонио сдержал слово и у нас был хлеб за столом. Еды было не то, чтобы вдосталь, но из за стола мы встали уже без острого чувства голода. Поскольку на улице не было никаких фонарей, все быстро разошлись по своим гамакам и заснули как только выключили генератор.

 

День последний

Следующее утро выдалось пасмурным и прохладным. Густой туман, переходящий в облака повис на склонах тепуев, скрывая их плоские вершины. Иногда почти полная луна, или лучик солнца пробивались сквозь лоскуты тумана, но тут же прятались обратно. Горластые попугаи стайкой перелетали с одного берега на другой, с интервалом в несколько минут. И, ни ветерка… Хорошо. Можно поклеить панорамы. Я носился по берегу со штативом, пока на него не выползли большинство из попутчиков. Исчезло ощущение пустоты, и я свернул съемку.

 

 

 

 

 

Попытался пройти вглубь джунглей по одной из тропинок, убегающих от лагеря, но все они заканчивались сортиром.

После завтрака делать стало совсем нечего, и мы не могли дождаться когда уже отправимся в обратный путь.

 

 

 

Как только облака рассеялись и небо вновь стало безоблачным, а жара нестерпимой, мы погрузились в лодку и поехали в обратном направлении. Обратный путь был зеркальным отражением прямого, за исключением двух моментов: на столе у Аделины уже не было праздничного торта, а высадились мы на противопложном берегу от того места , где садились. Предстояло посетить обещанные водопады Сапо и Сапито. Но, чем дальше мы продвигались вдоль мелеющего русла, тем больше зрелище становилось удручающим. Наконец, последние струйки воды перестали сочиться между камней, и розовые голыши камней остались под палящим солнцем. Проверил температуру – сорок три градуса. Пот льется ручьями изо всех потовых желез, пытаясь охладить нагретое выше меры тело. Мы подошли к водопаду Сапо – угнетающее зрелище. Как будто побывал на кладбище, где тела не зарыты в землю, и не кремированы, а оставлены разлагаться на поверхности. Еще большее угнетение вызвал Сапито, - ложе у него не плоское, как у Сапо, а имеет глубокий желоб, по которому в дни жизни течет его кровь… Даже фотать здесь было не совсем приятно.

 

 

 

По тропе мы спустились к лагуне и стали ждать лодку, купаясь в прохладной воде. Конец поездки в Канайму оказался смазанным и незавершенным. Приехали в лодж, быстро собрали вещи и, почти без задержек в аэропорту улетели на большую Землю – в Сьюдад Боливар. Тем не менее, итог поездки, для меня, положительный. Бытовые условия сейчас уже не главное. Я их вспоминал только по тому тексту, который наговорил на диктофон. Распиздяйство Антонио – то же. Жаль ли потраченных денег – НЕТ! Времени - нет! Ехать или нет в Канайму решайте сами.

Кстати, чех Павел, о котором я упоминал, прилетел в Канайму самостоятельно. Просто купив билет на самолет в Сьюдад Боливаре. Обошелся он ему 580 или 800 боливаров (мнения расходятся, а память – глуха)

 

Наша казарма в Канайме

 

Себастиан и богиня релаксируют